ГЛАВА 5. ВЛАСТЬ ЖЕЛАНИЙ Битком набитый зал жадно ловил каждый жест, каждый вздох и каждый взгляд своей повелительницы. Торжество и радость переполняли всех присутствующих и поэтому стены зала переливались всеми тонами зеленого. Время от времени в зелень вплетались синие всполохи – проявление обожания и любви. Стены были созданы в давние времена неизвестным гением и до сих пор никто не смог понять, как они действуют, но сами они не обращали внимания на свой возраст и исправно делали свою работу. На стенах разными цветами отражались эмоции всех тех, кто находился в зале. Так гнев, ненависть отражались черным, более легкая злость - красным, раздражение – розовым. Интерес, симпатия – и желтые оттенки радовали глаз. Зеленый, как, наверное, уже стало понятным, соответствовал радости, синий – любви. Страх, опасение, сомнения выражались оттенками серо-белого. Наличие таких стен в обычные дни изрядно облегчало работу гвардейцев, охранявших зал. У злоумышленников просто не было шанса – кто бы ни пробрался в зал – на всех четырех стенах, прямо напротив вошедшего тут же появлялась цветная тень. Сегодня же в зале было очень много людей – их тени пересекались, накладывались друг на друга, сливались воедино. Гвардейцы стояли вдоль стен сплошной стеной, спиной к толпе, глядя на отражения цветных бликов. Вторая стена охраны стояла вокруг трона, не подпуская никого к королеве ближе, чем на пять метров. Музыка играла, хотя музыкантов не было видно. Рядом с королевой стоял лишь один человек – Хранитель Королевства, который объяснял, давал комментарии и отвечал на все те вопросы, что успели скопиться у Ленки. Вопросов было даже больше, чем она успевала задавать, а пестрота зала, мельтешение лиц, сонм звенящих голосов только все больше и больше кружили голову. - Нельзя ли мне пойти отдохнуть? – потихоньку спросила Ленка у Хранителя. - Но Ваше Величество, а как же гости, бал? Ленка только вздохнула и принялась терпеть. Терпеть было неудобно, трон был жестким и холодным, к тому же – чересчур высоким для нее. «Интересно, а если я попрошу подушку, это не будет нарушением этикета?» - подумала она. А потом решила, что уж если она терпит, то этикет потерпит и подавно. - Я хочу… - но закончить просьбу о подушке ей не удалось, так как при первых словах Хранитель подпрыгнул и с размаху ударил в гонг, стоявший рядом с троном. Гул удара мгновенно прервал все разговоры, в зале воцарилась тишина. Присутствующие замерли в самых разнообразных позах, стараясь не дышать. Хранитель повернулся к Ленке, достав перо и бумагу. Молчание затягивалось. Все смотрели на королеву, явно чего-то ожидая. Ленка догадалась, что что-то надо делать. Например, что-нибудь сказать. И она сказала то, что больше всего беспокоило ее в данную минуту: - А можно стульчик сделать поудобнее, в смысле, помягче? Хранитель стремительно что-то записал, поклонился Ленке, повернулся в сторону напряженно ожидающих людей и громовым голосом изрек: - Слушайте, жители Льтерны! Первый указ нашей королевы! Все стулья в королевстве должны быть удобными, мягкими! Так есть и так будет с этого момента! Он повернулся к Ленке, поклонился и выпрямился. Музыка вновь заиграла, люди зашевелились, задвигались, зашумели. Ленка сидела в полном недоумении. То ей нельзя ничего делать, а надо терпеть, то простая просьба превращается в нелепейшее указание для целой страны. Она решила попробовать еще раз. - Господин Хранитель, можно найти какую-нибудь подушечку, чтобы положить на трон, а то он уж очень твердый? - Но Ваше Величество, ведь тогда Вам придется встать, а это будет означать, что на сегодня праздник закончен! А ведь еще не все смогли полюбоваться и восхититься Вами! - Жаль, а то я хо… - и тут Хранитель очень быстро перебил ее. - Ваше Величество, но это будет уже второй указ за один день! Традиция не рекомендует... – но тут уже Ленка перебила собеседника. Ее вдруг озарила догадка. - То есть, если я скажу, что я хо… - (тут она сделала паузу, глядя на Хранителя, который зажав свой рот мотал головой, словно умоляя ее не продолжать) чего-то там – то мое желание становиться законом? - Да, да, Ваше Величество, все королевские указы начинаются со слов: «Я хочу!» - только пожалуйста не сегодня, не сегодня! Ленка откинулась на спинку трона и задумалась. Перспективы открывались просто заоблачные. Впрочем, сначала следовало разобраться с этими пресловутыми традициями. И как можно скорее. Она посмотрела на Хранителя, поманила его пальчиком и тихонько сказала: - Завтра вы расскажете мне поподробнее обо всем, что связано с королевскими обязанностями. И еще о традициях. И обо всем, что еще мне надо знать. А сейчас извините – с этими словами она соскользнула с трона и выпрямилась. Вновь зазвенел гонг, после чего всем объявили, что на сегодня прием окончен. Зал опустел очень быстро и Ленка наконец-то отправилась вслед за Хранителем в свои покои на заслуженный королевский отдых.
*** Королевский отдых – это не просто отдых. Это в представлении обычных людей нечто феерическое, фантастическое - с размахом, достойным титулованных особ. А на самом деле – это очень простое и даже тривиальное событие. Ленка отослала всех служанок и уже успевших откуда-то появиться придворных дам, объяснила гвардейцам на входе как важен здоровый крепкий сон и велела не пускать никого в течение, по меньшей мере, восьми часов, а потом бросилась на кровать. Впрочем, ненадолго – со вздохом, больше похожим на стон она поднялась, сняла так надоевшие за день плащ, накидку и корону, умылась в обнаруженном за ширмой умывальнике и снова прыгнула в постель. Уснула она успела еще в полете. В первый раз она проснулась от звона. Ватной рукой попыталась нащупать противный будильник, но вместо тумбочки наткнулась на пустоту. К звону добавился шум голосов. «Наверное, к соседкам парни в гости приперлись» - решила Ленка и снова заснула. Во второй раз она проснулась от грохота. Вас когда-нибудь будили утром второй раз подряд? В тот самый момент, когда самый чудесный сон подходит к своему самому чудесному месту? О, сколькие из нас бывали лишены этого радостного вкушения ночных услад! А особенно в тот самый день, когда, собственно, и вставать-то никуда не надо, а можно позволить себе хоть самую капельку того блаженного безделья, куда-то исчезнувшего вместе с беззаботным детством. Да, нам в такие минуты как никогда ясными становятся чувства художника А. Шикльгрубера, изобразившего человека в пижаме, крадущегося к окну с гранатой в руке, особенно если прочитать название картины – «Мотоцикл под окном в воскресное утро». Гранаты под рукой у Ленки не оказалось, но желание разнести источник звука на мелкие запчасти было таким необоримым, что она вскочила на ноги пулей понеслась к двери, не в силах сдержать крик: - Этот шум когда-нибудь прекратится или нет?!?!! – Ленка распахнула дверь. Загрохотало так, будто кто-то решил именно в такой издевательской форме дать понять, что, мол нет, не прекратится. А потом вдруг все стало тихо-тихо. И расставилось на свои места. В открытом дверном проеме королевской опочивальни стояла разъяренная повелительница. Напротив нее по всему коридору стояли, и сидели большей частью незнакомые ей люди. Под ними, между ними, вокруг них, на них располагалось столько мебели, что ее наверное хватило бы на пару тысячеместных зала. И еще на один небольшой кинозал бы осталось. Мебель была представлена семейством кресловых разных подвидов – собственно кресла, стулья, скамьи и табуреты. Некоторые из представителей вида были столь экзотичны, что трудно было их отнести к определенному классу. Хватало также и разнообразных гибридов. Какой-нибудь дотошный ученый непременно ввел бы дополнительный параметр измерений – разноногость. И действительно, наряду с четырехногими классическими экземплярами виднелись шести-, трех- и даже одноногие особи! Можно было бы продолжить наш научно-изыскательский обзор, но он оказался прерванным самым бесцеремонным образом – один из наводнивших коридор посетителей не удержал в руках составленную стопкой груду стульев. Стулья попадали на пол с подозрительно знакомым грохотом. Точно такой же минуту назад и разбудил Ленку. Если бы взглядом можно было убить, то стулья бы наверняка пришлось похоронить, едва бы они оказались перед глазами Ленки. Но чего не может взгляд, может нога – Ленка от души пнула ею по самому близстоящему креслу. От внезапно возникшей в мизинце боли в голове у нее прояснилось. Она же королева! Они же…, ой, стоп я же в одной пижаме! Ленка захлопнула дверь, кинувшись умываться и одевать на себя вчерашний официальный наряд. Через несколько минут она уже с самым величественным видом вновь появилась в коридоре. Гвардейцы в мундирах, видимо приняв ее предыдущее действие за руководство к действию, добросовестно пинали кресла. - Так, хватит шума – велела Ленка – кто объяснит, что тут творится? - Ваше Величество – раздался откуда-то приглушенный знакомый голос Хранителя – если кто-то отодвинет, наконец, от моей двери всю эту баррикаду, я с бесконечным удовольствием постараюсь объяснить все, что вы только пожелаете! Ленка чуть хмуро посмотрела в сторону гвардейцев и те бросились разбрасывать мебель в разные стороны от одной из дверей. Освобожденный из плена столярных изделий Хранитель радостно, но нетерпеливо попросил: - Одну минутку, Ваше Величество! - и проскакал к единственной незаграможденной двери в конце коридора. В тишине было отчетливо раздалось характерное журчание, после чего, с самой довольной улыбкой на лице Хранитель покинул занимаемое им помещение и подошел к ожидающей его королеве. Тут же, прямо таки из ниоткуда, нарисовались три придворные дамы и заняли свою позицию шагах в пяти слева от Ленки. - Что желаете узнать, Ваше Величество? – спросил Хранитель. - Ну, для начала, познакомьте меня с … - она показала глазами налево. - С фаворитками, Ваше Величество? - Да, с ними самыми. - Позвольте представить Вашему Величеству баронессу Люшин, баронессу Ятку, виконтессу Мирну. До Вашего прибытия они следили за сохранностью убранства королевских покоев. Вам необходимо будет просмотреть и утвердить список назначений фавориток, чтобы они могли знать, чем им теперь следует заниматься. Список ожидает Вас в рабочем кабинете. - Хорошо, а что это за люди в коридоре и зачем здесь весь этот склад мебели? - Это, Ваше Величество, представители лучших мебельных мастерских с образцами лучшей мебели, изготовленной ими по Вашему высочайшему распоряжению, согласно Королевскому Указу номер один! Ленка ошеломленно уставилась на хранителя, перевела взгляд на стулья и кресла. Такой оперативности ее родному миру было просто не дано. Хотя, кто знает? Надо бы спросить у местных королей… - Пусть отнесут все образцы в какой-нибудь зал и расставят. А я потом посмотрю и выберу самые лучшие из них. Потом – поговорю с фаворитками. А пока… неплохо бы было просто позавтракать.
*** - Война? - Война! И это дело уже решенное. Фейк недоверчиво потряс головой. Он не был готов к такому повороту событий. С другой стороны, Лердуг дал ему ясно понять, что шутить с ним не стоит. Но война – это дело серьезное, она требует длительной подготовки и с наскока не получается. Что же, приказы не обсуждаются. - Ваше превосходительство, сообщите мне с кем воевать и я тут же прикажу начать соответствующую подготовку. - Это уже лучше, генерал. Но вы просто не успели войти в курс дела – Арат еще три дня назад отдал все необходимые приказы. Вам следует вызвать его и получить полный доклад. Потом сообщите все мне. Я же пока все еще зол на него, так что не буду присутствовать. - Ваше превосходительство, я могу хоть как-то сгладить горечь падения Арата? Ведь он отличный стратег, и как-то очень жалко расходовать такой талант впустую, да и к тому же, от безделья он может решить заняться чем-нибудь еще и не обязательно с пользой для Вас. - А вы Фейк, прирожденный дипломат. Ладно, судьба Арата в полной вашей власти. Можете даже снова ввести его в дело, только не в качестве командующего. Сами придумайте какую-нибудь должность для него. Все, я больше вас не задерживаю. Фейк вышел из приемного кабинета Верховного главнокомандующего и отправился проводить заседание Военного совета. Война не любит торопящихся, но медлящих – еще более. Заседание прошло шумно, в спорах и криках. Но под конец все согласились, что обратного пути уже не будет. Фейк потянулся и сказал: - Теперь, когда все вопросы улажены, попрошу остаться только генералов. И вы, Арат, задержитесь. Печальный Арат, так и не произнесший ни одного слова за совет, удивленно остановился. Он посмотрел на Фейка с недоумением, словно решая не шутка ли это, но увидев серьезное выражение лица генерала просто ответил: - Слушаюсь, командующий. Теперь, когда в кабинете осталось только шесть человек он сел и начал внимательно рассматривать лица присутствующих. Кроме Честина все они были очень давно ему знакомы, так что он легко мог угадать что скрывается за кривой усмешкой Носса или за барабанной дробью пальцев Кокша. Фейк сознательно затягивал паузу, ожидая кто из присутствующих не выдержит. Впрочем, процентов на 90 он был уверен, что им как и всегда окажется порывистый Кокш, но внезапно – и не для него одного – заговорил Честин. - Господа генералы, я чувствую некую неуверенность в происходящем. Если честно, я не готов быть генералом, как мне кажется. Я не могу понять и половины того, что происходит, не упоминая о том, что даже не знаю чем и кем я командую. Единственная крепость, о которой я хоть что-то знаю – мой дом. Так что, если у вас секретный разговор, я безо всяких обид готов удалиться. Он остановился, чтобы перевести дух и замер, удивленный реакцией своих старших коллег. Генералы откровенно ухмылялись, даже Арат немного расслабился. Честин смотрел так растерянно, что ухмылки переросли в дружный смех. Наконец, просмеявшись и утерев выступившие слезы, Фейк сказал: - Мой мальчик, все, кого ты видишь здесь начинали с этого же самого. Насчет как и кем командовать – завтра я введу тебя в курс дела, представлю твоим офицерам и назначу помощника посообразительнее. Но я не сомневаюсь, что ты справишься. Так что оставайся и старайся внимательно слушать, о чем мы будем говорить. Тут Фейк посерьезнел. Дальнейшее заседание требовало собранности и уверенности. Он встал и занял место у трибуны. - Господа, я уполномочен наделить нашего коллегу Арата особыми полномочиями. Ввиду предстоящей войны Верховный главнокомандующий дал мне необходимые указания о враге и предполагаемом ходе сражений. Не использовать талант Арата в данных условиях – безрассудно. С этого момента Арату вновь присваивается звание генерала. Его полномочия – тема для отдельного нашего с ним разговора. Фейк отошел от трибуны и обнял явно ошеломленного Арата. Все остальные также присоединились к поздравлениям. Арат, растроганный и еле сдерживающий слезы, глядя Фейку в глаза сказал: - Передайте Верховному главнокомандующему мои самые искренние заверения благодарности и верности. – а потом не сдержавшись обхватил Фейка в объятия и прошептал на ухо – Спасибо, старый друг. Я этого не забуду, клянусь! - Нет, ну раз такое дело – громко возвестил Кокш – я думаю, что никто не станет возражать… С этими словами он достал из-под стола круглую корзинку, накрытую салфеткой, под которой легко угадывались контуры нескольких бутылочных горлышек. Возражать не стали. Напротив, все также задвигались, доставая припрятанные до поры до времени припасы. - Господа, давайте все-таки сперва закончим совет – призвал их к порядку Фейк. Пришлось потратить еще пару минут на то, чтобы переставить бутылки и снедь на свободный столик у дальней стены кабинета. - Наша главная задача – организовать прорыв через границу Позитора, подавить сопротивление войск и захватить столицу. На все это нам отведено только два месяца. Менц – к утру подготовьте план прорыва границы. Кокш – обеспечьте прикрытие пограничных войск. Носс – за вами как всегда – снабжение разведанными. Ну и ликвидация вражеской разведки тоже. Да, кстати, Кокшу все равно не успеть освоить тайные операции, так что займитесь ими совместно. Честин – подойдете завтра ближе к обеду за более детальным поручением. Завтра вечером собираемся для обсуждения плана военной кампании. А сейчас давайте, давайте – я же вижу как вам не терпится – наливайте. А мы с Аратом через пару минут присоединимся. Фейк прошел через маленький переход в комнату отдыха позади кабинета. Арат задумчиво последовал за ним. Он остановился перед большим зеркалом и глядя через его отражение на Фейка начал: - Я готов поспорить, что Позитор мы одолеем. Если, конечно, бросить в бой все войска. И что, Лердуг думает, что несколцы будут просто смотреть и не пойдут на наши оголившиеся земли с другой стороны? Или он знает как одолеть Позитор, сохраняя пограничное равновесие? А если Позитор заключил договор с Несколой? А по имеющимся косвенным данным так оно и есть. В каком рукаве мы прячем туза, друг мой, и какой масти? - В левом, как и всегда. Но туз – козырный. Вспомни-ка все наши старые расклады. Удар по одной границе, оттягивание центра, ловушки. А вся армия в это время бьет по второй стороне. Классический маневр раскачивания. - На наш маневр у противника найдется свой. Помнишь, чем заканчивается любое раскачивание? Конечно, пограничники Позитора не смогут удержать кулака нашей армии, но и наши пограничники также не смогут продержаться против армии Несколы. Здесь всегда все блестящие выкладки разбивались о временной фактор. - Да, они разбивались. Кроме выкладки Корда. - Корда? Но вся его теория основана на понятии Дополнительной силы. А где взять эту силу? Все держится в равновесии и расшатать систему не удавалось пока никому! - Я все жду, догадаешься ты сам или нет. Остановись, взгляни на проблему и нынешнюю ситуацию со стороны, непредвзято. Арат задумался, подергивая себя за подбородок. Об этой его привычке ходили легенды – говорили, что если Арат взялся за бороду, то врагу придется тяжело. Вдруг его глаза расширились, он застыл, потом медленно повернулся к Фейку и медленно произнес: - Все то, что уже произошло у нас за последние дни. Равновесия и так уже нет. Мы в должны быть в каком-то преимуществе. Наши воздушники – у врага их просто нет, не зря же мы их так высмеивали при всех. И… что-то еще. Что? - Ты. Столько лет ты был командующим и отличным командующим! Сколько битв ты выиграл, сколько успешных новшеств опробовал! Кто из врагов не знает и не боится Арата? Арат – это уже половина армии, а Арат с армией – это победа. - Нескромно, но ты прав. Я не смотрел на проблему со всех сторон. Наверное, старею. Значит, я – на границе с Несколой и они побоятся идти вперед. Но армия… Какие силы ты мне оставишь? Пожалуй, полк, максимум – два. Остальные понадобятся тебе для прорыва и быстрой победы. Сколько я продержусь с такими силами? Первую неделю нескольцы будут выжидать, еще неделю – подтягивать войска. Потом атакуют. При лучшем раскладе я дам тебе месяц форы. А за это время тебе надо будет успеть разбить всю армию Позитора, взять столицу и опорные пункты, занять побережье. Да еще и вернуть на нескольскую границу половину армии. Нет, я тут чувствую еще что-то, но не могу понять, что именно. Ну ладно, давай, добивай меня. Я признаю, что твой план талантлив, успешен и лучше моего. - Сколько же лет я ждал этого момента – Арат наконец-то признал, что есть планы и получше, чем у него! Хорошо, ответь мне, чем круч в мундире отличается от круча без него? - Практически ничем. Сам знаешь. - Вот именно. А вот тебе и официальный приказ – реквизировать всех возможных кручей по всей стране. - Но это же так мало. - Мало? Никто не учитывает этот фактор. Помнишь безумного командующего Хена? Который передал полномочия тебе, но не отменил свой приказ, который стоил нам трехлетней войны? Продавать населению половину набираемых кручей – так мол пополнится казна, люди станут жить лучше, и платить налоги больше? Да это ослабило нашу армию, а враги воспользовались этим моментом, да – мы чуть было не оказались на коленях, но все же выстояли – и в первую очередь благодаря твоему руководству. Я долго размышлял над причинами, толкнувшими Хена на этот шаг. Я никогда не считал его подкупленным предателем. А потом понял, что его план был рискованным, но никак не безумным. У нас осталась самая закаленная в боях армия, лучшие боевые офицеры, куча всяких нововведений и тактических наработок. А когда война окончилась, несмотря на отмену его приказов, я на свой страх и риск всегда забирал в армию только одного круча из двух, не больше! Сколько сил пришлось потратить на дополнительные наборы! Зато мы действительно стали собирать больше налогов. А наша промышленность развернулась как никогда. Наша действующая армия равна по силе армии Позитора, даже чуть сильнее. Я думаю, только Носс о чем-то догадывается, но он никогда ничего не говорил об этом. - Действительно? Но… тогда все шансы за нас… Вот только… - Что? - Ты никогда не говорил этого мне раньше… - Не только тебе. Никому вообще. И в отчетах бессовестно врал. А ты не проверял. - Так я доверял тебе… - Знаешь поговорку? Не знает друг – не знает и враг. - Я сам тебя ей научил. - Ну вот видишь. Так что, мы можем позволить себе победить? - Пожалуй, да. - Так пойдем же тогда и выпьем за это!
*** - Баронесса Люшин заведует Вашим гардеробом, баронесса Ятка – кладовыми и кухней, виконтесса Мирна – планами и распорядком встреч Вашего Величества. За эту работу они получают жалование из королевской казны. Я ненадолго оставлю Вас на их попечение, так как мне нужно срочно посовещаться с моими коллегами, – с этими словами Хранитель покинул трапезную комнату, где завтракала Ленка. Ленка дождалась, пока Хранитель уйдет и посмотрела на ожидавших фавориток. - Садитесь, позавтракайте со мной – предложила она. Очень удивленные, но явно обрадованные девушки поспешно присоединились к ней. Впрочем, все равно они сели на дальний от королевы конец длинного стола, куда повара тут же принесли фрукты, напитки и выпечку. Ленка обратила внимание, что лица у фавориток были розовыми, а не серо-зелеными, как у всех остальных, но приглядевшись различила слой пудры и крема. Разговор поначалу никак не шел, но Ленка терпеливо начала расспрашивать девушек о нарядах, моде и косметических средствах, так что к концу завтрака они если и не стали испытывать взаимную симпатию, то явно прониклись доверием друг к другу. После завтрака все дружно удалились в сторону королевского гардероба. Через сорок минут, блистая ярко-зеленой губной помадой (последний писк моды!), нарумяненная и одетая в пышное, переливающееся желто-сине-зелеными полосами от лифа до подола платье Ленка торжественно прошествовала в зал приемов. В зале уже стояли все представители произведений мебельного искусства, уже увиденных ею утром и еще два раза по столько же еще - новых.
*** Барон Золь был высоким, громогласным и не обращающим никакого внимания на окружающих его людей субъектом. Он кричал, пел, поднимал тосты, заражая своим бесшабашным весельем всех вокруг. Кдоль поймал себя на том, что он в обнимку с каким-то плюгавым купчишкой самозабвенно подпевает барону. Веселье кипело уже второй час, но Кдоль так и не понял до сих пор – по какому такому поводу. Впрочем, его чуть утешал тот факт, что все окружающие находились в точно таком же положении. Он было задумался, но гудящий водоворот вина, смеха и музыки снова закружил его в своих хмельных объятиях. Всеобщая непосвященность в причины веселья закончилась вместе с приходом в зал дочери барона. - Ренна! Дорогая, где ты была? – завопил во все горло изрядно выпивший барон. – Господа, это моя дочь! Моя гордость! Моя Ренна! Ренна – это мои гости! Мы празднуем! Мы отмечаем твою помолвку и скорую свадьбу! Выпьем!!! - Выпьем!!!! – привычным уже хором отозвался весь зал. Пиршество вышло на новый виток. Каждый требовал быть представленным очаровательной девушке, после чего начинал дарить какие-нибудь подарки в честь такого знаменательного события. Не прошло и десяти минут, как все уже знали, что жених Ренны – молодой перспективный офицер гвардии, что родители Ренны и жениха договорились обо всем еще при рождении детей, что молодые знали друг друга только по портретам, что старшая сестра Ренны тоже замужем за офицером - начальником гарнизона Рифа и еще пятьдесят-шестьдесят познавательных фактов из биографии семьи барона. Попойка продолжалась до глубокой ночи. Хитрый трактирщик, дабы избежать разгрома столь дорогого его сердцу (и кошельку!) зала, подал к столу пива, предварительно разбавив его, справедливо посчитав, что гости уже не в состоянии понять, что именно они пьют. На удивленный вопрос барона – а почему пиво? – трактирщик заявил, что это специальный сорт, по традиции подающийся к мясу. Доверчиво пьяные гости удовлетворились его словами и стали усиленно налегать на новый напиток. Количество пива сделало свое дело – не прошло и часа, как подавляющее большинство гостей угомонилась и улеглась спать. Впрочем, улеглась – сильно сказано. Даже, пожалуй, приврано. Ну, будем считать, что их разнесли по комнатам слуги. Не забыв, конечно, поинтересоваться содержимым карманов хозяев и взять честно причитающуюся им плату за переноску тяжестей на дальнее расстояние. Впрочем, о чем это я? Как итог, в зале остались самые стойкие – сам барон, трое купцов солидной комплекции, Кдоль и дочь барона. На Кдоля пиво оказало странное действие. Пить его разбавленным он не смог. Наверное, потому, что даже неразбавленным он его обычно не пил. Как выяснилось еще через полчаса, единственными людьми, способными вести осмысленные разговоры оказались он и Ренна. Так что неудивителен тот факт, что они начали разговаривать. Еще через час Кдоль внезапно понял, что до сих пор ни одна женщина не нравилась ему так, как эта ночная собеседница. Он предложил очаровательной прелестнице (так он и сказал) выпить за их встречу. Ренна незамедлительно согласилась, добавив, что у нее в комнате есть несколько бутылей отличного вина, припасенного для свадьбы. После второй бутылки головной мозг знаменитого шпиона отключился.
Тем из вас, дорогие читатели, кто знаком с операционной системой WINDOWS не по наслышке, будет понятно состояние Кдоля наутро.
В голове что-то ощутимо щелкнуло. Веки начали помаргивать, пропуская к глазам порции света. Резь в висках, сначала неощутимая, начала нарастать, нарастать и наконец взорвалась, превратившись в звук и изображение. Перед глазами Кдоля мерно бежали запряженные кручи. Еще были видны кусты и деревья, окрамлявшие тропинку. Они появлялись впереди и убегали назад, разделившись по сторонам тропы. Попытка проследить глазом, куда же именно они исчезают, ни к чему не привела. Глаз отказывался поворачиваться, заявляя о своей непримиримой позиции сильной болью. Тогда Кдоль сверхусилием воли заставил себя моргнуть. Вторая попытка вернуться в реальность происходила гораздо успешнее. Взгляд сфокусировался на бегущих кручах. Ага – обрадовался Кдоль – где-то я это уже видел! Надо проверить состояние организма. Руки есть. Это уже хорошо. Они поднимаются и опускаются! Просто отлично. Так, себя я уже ощущаю. Шея болит. Голова болит. Задница болит. Что же у меня не болит?!? О! Уши! Уши не болят! Прекрасно! Тогда будем слушать, что твориться вокруг. Кстати, а где это я? Ужас пронзил Кдоля. Руки его рефлекторно натянули стопорный ремень, а рот сам прохрипел приказ кручам остановиться. Кручи остановились. Кдоль, уже полностью придя в себя спрыгнул на землю (зачем же так резко – возмутился весь его организм!) и огляделся вокруг. То что он увидел и порадовало его и напугало одновременно. Судя по всему он выехал из трактира. Причем, в своем фургоне и со своими кручами. Но он совершенно не помнил ни то, как он это сделал, ни то, где он сейчас находится. Оставалось только проверить, взял ли он остальные свои вещи. Кдоль обошел фургон, приподнял задний полог и заглянул внутрь. Увиденное заставило его поклясться не прикасаться больше к вину до конца его жизни. Нет, вещи были на месте. Причем вещей было куда больше, чем когда он въезжал в трактир. Шесть незнакомых Кдолю сундуков и еще пара баулов старательно на что-то намекали. А один сверток еще и подмигивал. Совсем плохо Кдолю стало, когда его глаза привыкли к полумраку фургона, и он увидел, что подмигивал не сверток, а какая-то девушка. Кдоль уставился на нее с немым изумлением. Против его воли, левый глаз нервно мигнул. Девушка восприняла это как сигнал к действию. - Сударь, помогите же даме выйти прогуляться! - С удовольствием, сударыня – многолетние привычки сами дали о себе знать. Кдоль автоматически протянул руку, отвесил короткий, но изящный поклон. В голове его звенела пустота. Сквозь эту пустоту, как сквозь большой ком ваты он слышал как его слова льются сами по себе. - Позвольте помочь вам сойти с моей быстроходной колесницы. Так, осторожно, вот видите, как все просто. Не правда ли, чудесный уголок? – выпалил он, лихорадочно соображая, что же делать. Где-то внутри него, сквозь пустоту голос рассудка бубнил, что он идиот, как фургон может быть колесницей, и вообще, с кем это он разговаривает, когда надо бежать, бежать и бежать? Хотя при ярком солнечном свете лицо незнакомки показалось ему знакомым. Даже не то что знакомым - он определенно встречал эту девушку раньше. Любая попытка напрячь память откликалась мощной головной болью. Увидев его перекошенное лицо девушка участливо спросила: - Что, совсем плохо? – и протянула ему маленькую фляжку. Только увидев сосуд он понял как сильно хотел пить. Фляга была наполнена восхитительным, божественного вкуса и температуры напитком. Как по мановению руки голова прояснилась, глаза раскрылись и память, как кирпич с пятого этажа, обрушилась воспоминаниями о вчерашнем вечере на Кдоля. - Ренна! – вырвалось у него. - Да, милый – нежно отозвалась она. - А … это… а как же. - Не беспокойся – прервала она его сложно выраженную мысль – батюшка не будет сильно убиваться. Раз уж мы полюбили друг друга. И решили вместе убежать. Правда, надо спешить, а то тебя будут ловить враги, правильно? Я сейчас, быстро, только сбегаю до вон тех кустиков, ладно? Она устремилась в указанном направлении, а Кдоль, пораженный ее словами до глубины души, замерев думал о вчерашнем, и чем больше вспоминал, тем мрачнее становился.
*** - Ну, господа, раз вы молчите, предложения буду делать я. Ткачен прошелся из стороны в сторону перед молчавшей троицей. Подошел к окну, и посчитав, что пауза достаточно выдержана, резко повернулся. - Вот что, уважаемые. Я видел много приказов. И подумал, что может быть мне не спешить с выполнением последнего? Как думаете? Дружный хор купцов уверил его в том, что спешить никогда не нужно. - А раз так, то у меня есть к вам предложение. Не сыграть ли нам в карты? - А какие будут ставки? - осторожно осведомился старший из тройки купцов. - Вы ставите свой товар. Короткая пауза. - Товар? Наш товар!?! - Как можно! Ткачен подождал, пока они не успокоятся. - Вы забыли спросить о ставке с моей стороны. - И что же вы можете поставить? - Например одни сутки. - Сутки чего? - Вашей жизни. Больше возражений не было. Купцы и офицеры расселись за столами и начали играть. Старший из новой тройки купец продул груз серебряных ложек, но отыграл себе целый день. После этого он расслабился и немного успокоился. Потихоньку, помаленьку, шепотом купцы – «старожилы» объяснили ему ситуацию. Конфискованное по приказу имущество пошло бы государству. А так капитан и его офицеры согласно эдикта об игорных долгах могли оставить выигрыш себе. Конечно, уплатив налоги. Просто присвоить товар было никак нельзя – это однозначно каралось смертной казнью по другому эдикту – о конфискации имущества в пользу государства. Получить взятку и отпустить купцов – смерть по эдикту о взятках. Да еще и прямое неисполнение приказа. А так – придуманный хитрым капитаном план позволял сторонам взаимно сосуществовать. В любом случае, у купцов оставался хоть какой-то шанс остаться в живых. Ну, хотя бы еще на пару дней. А это уже не мало. Еще более тихим, почти неслышным голосом купцу поведали, что на крайний случай готовиться побег через границу. Схему патрулей они подглядели в кабинете у капитана, а через два дня будет смена застав. То есть самый благоприятный момент. Так что эти два дня надо только вытерпеть. Ну и выжить - любым способом.
_________________ El pueblo unido - jamas sera vencido!
|